«ВНД» побеседовал с дирижёром театра оперы и балета имени Сапаева

«Самое прекрасное, что придумало человечество, – это оперный театр».

Стоит пять минут поговорить с этим человеком, и становится понятно, что он имеет отношение к высокому искусству. Это видно и во внешности, и в поведении, и в манере разговора. Мы побывали в гостях у главного дирижёра театра оперы и балета имени Э. Сапаева Дмитрия Банаева: сначала на творческом вечере в Марийском республиканском колледже культуры и искусств имени И.С. Палантая, а затем в дирижёрском кабинете театра оперы и балета. В погожий солнечный денёк за чашкой очень хорошего чая беседа ушла далеко от этой бренной жизни – в сторону древнего мира, богов и кладези гениальных творений человечества.

– Дмитрий Николаевич, на творческом вечере в колледже культуры Вы сказали, что театр – это своего рода храм. Это сравнение в большей степени эфемерное или речь идёт о форме общения с Богом?
– Когда входишь в готический собор, он потрясает не только великолепием, но и размерами, и ты понимаешь, насколько велик мир и насколько ты в этом мире мал. Но главное – театр даёт возможность прикоснуться к иному миру, миру прекрасного.
Издавна он был местом, где обитают боги. Это ещё идёт из Древней Греции, из древнего мира, где боги жили среди людей, а среди них были рождённые от богов.

– В чём плюсы камерного театра? Почему, на Ваш взгляд, возникла такая форма?
– Если говорить о России, МХАТ появился потому, что из театров ушла сценическая правда, то есть когда веришь происходящему на сцене. Необходимость правды, обилие плохой драматургии привело к появлению «Современника». Затем появилась «Табакерка», было много талантливой молодёжи, много маленьких студий, камерных спектаклей. Особенность их в том, что действие приближено к зрителю, и он становится «соучастником».
Однажды был такой момент на спектакле «Дни Турбиных»: стук в дверь, герои думают, кто там, открывать или нет? Пьесу давали не впервые, многие её уже видели, но приходили смотреть второй, третий раз. И вот один из таких, видимо, зрителей, уже зная, кто за дверью, кричит: «Да откройте же! Это свои!»

– Приведу ещё одну Вашу цитату: «Хорошего кино всё меньше». Иные говорят, что всё меньше хорошей литературы и музыки. В чём проблема? Упадок искусств?
– И то, и другое верно. Хорошей, высокой литературы стало меньше, но на протяжении истории мы накопили такое количество знаний, что хватает до сих пор, и мы черпаем из этого источника. Есть ли сейчас хорошая современная литература и драматургия? Трудно сказать, у меня нет времени следить за этим… Может быть, и есть. Хорошее остается в истории. Например, Гомер остался. А сейчас многие авторы живут только сегодняшним днём. Нет художественного события, нет духовной ценности во многих современных произведениях. Каждое новое творение Гоголя или Толстого ждали, они становились событием не только в русской, но и в мировой культуре.
То же самое справедливо и в отношении кино. Из современных актёров мало кто владеет своим ремеслом так, как лучшие артисты прошлого, такие как, например, Лоуренс Оливье, или актёры Малого театра, или МХТ. Нужно учиться понимать, что такое хорошо и как это должно быть. Для этого надо читать и Гомера, и Пушкина, и Чехова, и Набокова, посещать галереи, музеи, слушать хорошую музыку.

– Вы согласны с теорией о том, что процветающее общество в искусстве предпочитает трагедию, а увядающее – комедию? Сейчас в нашей культуре преобладают развлекательные произведения. Что бы это значило?
– В Древнем Риме рабов отпускали посмотреть именно трагедию, потому что она очищает душу, сердце и настраивает на диалог с Высшим. Это не значит, что комедия – плохо. Есть гениальные комедии, например, у Шекспира: «Двенадцатая ночь», «Укрощение строптивой». В них затрагиваются главные вопросы, есть нравственная платформа, так же как и у Мольера, у Островского.
Прошло время, и в Риме более популярными стали гладиаторские бои. Это свидетельствовало о том, что общество стало уже слишком больным, и великая империя пала.
К сожалению, из древних времён Греции и Рима до нас дошла лишь крупица культуры. А тогда всё было по-другому: другие запахи, цвета, другое ощущение времени.

– Существует мнение, что история идёт по кругу. Есть ли шанс, что когда-либо случится возрождение домашних театров и площадных, ярмарочных представлений? Как можно этому поспособствовать?
– В 90-е годы ХХ века люди стали обращаться друг к другу «господин», «госпожа», проводили званые вечера и балы. Это было несвоевременно и искусственно. Настоящих аристократов у нас к тому времени остались единицы. Людям было нечего есть, кругом разруха, оборвалась связь времён. Если хотите возродить дворянскую Россию, нужно начать с образования и воспитания.

– Кстати, о воспитании. Как Вы можете оценить музыкальное образование в школах? Каким оно должно быть?
– Когда я учился, мы занимались в музыкальных школах, ходили в театр: сначала на сказки, потом были и опера, и балет, и филармония. Приобщать детей к музыке надо с раннего возраста. Недавно я был в Третьяковской галерее, в которой регулярно проводят лекции-концерты. Приглашают музыкантов, рассказывают о живописи, потом звучат фрагменты из музыкальных произведений. Даются основные знания о живописи, о музыке, ребёнок вовлечён в творческую среду. Во всех крупных оперных театрах воспитывают своего молодого зрителя. Детей водят за кулисы, рассказывают о спектаклях, чтобы ребёнок прикоснулся к чуду. Тогда он захочет узнать больше и прийти снова. Затем его могут привлечь заниматься в студии при театре, если есть способности и желание. Но если и нет, часть жизни, проведённая в театре, навсегда изменит его.
Считаю, каждому ребёнку надо дать музыкальное и спортивное образование, обучить языкам.

– Какой Ваш любимый музыкальный инструмент?
– Оркестр. Самое прекрасное, что придумало человечество, – оперный театр и оркестр.

– Ваши источники вдохновения – это…
– Музыка, искусство… во всех проявлениях. Восход солнца. Первый подснежник. Таяние снега. Первый осенний туман, он особенный. Когда Станиславский репетировал, он просил артистов представить утро и росу, но не в 7 утра, а в 9. Это разные состояния.

– Редко удаётся встретить счастливого человека, погружённого в быт. С другой стороны, люди, в жизни которых большое место отведено искусству, могут быть счастливы, независимо от бедности и других неприятностей. Может ли искусство быть «лекарством» от экономических и житейских проблем?
– Капица считал, что культуру надо насаждать даже насильно. Человек создан по образу и подобию Бога. Как в Сикстинской капелле, Бог оживляет прекрасное тело Адама, в котором пока нет духа. Пробуждение – в искусстве и красоте. Философ Владимир Соловьёв говорил: «Красота – это то, что способно отогнать наступающий мрак, усмирить и просветить недобрую тьму сего мира».
В древнем мире исходили из того, что, когда в государстве всё спокойно, главная задача правителя – направить людей к прекрасному, чтобы не было потеряно чувство красоты.

– Расскажите о самых впечатляющих местах, в которых Вы побывали.
– Одно из самых великолепных – Капелла Медичи, Флоренция. Это величественное место никого не оставит равнодушным. Однажды я наблюдал там такую сцену. Вбежала женщина, видимо, туристка, с большими сумками в руках, с ней был ребёнок. Она торопилась, чтобы успеть на автобус или самолёт. Увидев Капеллу, она остановилась, опустила сумки на пол и какое-то время стояла молча. Затем подняла сумки и тихонечко попятилась назад, стараясь не шуметь.
Не так давно был в Ковент-Гардене, Королевском доме оперы, как раз после его реставрации. Там очень комфортный зал, лампы с абажурами, бордово-золотые тона, там чувствуешь себя как дома. Это одно из идеальных мест для творчества.

– Вы бывали в очень красивых европейских городах. Не было мысли уехать из России совсем?
– Нет. На Западе хорошо работать, получать материальные блага. Но умирать едут в Россию. Есть генетическая память, воспоминания о родине.