Куда исчезли йошкар-олинские неформалы?

Еще несколько лет назад в Йошкар-Оле довольно часто можно было встретить группы молодых людей, обращающих на себя внимание нестандартными формами поведения, в причудливых «прикидах», так называемых «неформалов», сегодня их практически нет. По мнению социологов, в частности Елены Омельченко, директора Центра молодежных движений НИУ ВШЭ (С.-Петербург), если из общества исчезают представители субкультур, возможно, это знак того, что общество становится более закрытым. Верно ли это в отношении Марий Эл?

«ВНД» собрал круглый стол с целью выяснить, действительно ли представителей субкультур в республике больше нет, или мы их по каким-то причинам не видим.

Панки, хой? Ау!

Действительно в настоящее время в городе мы уже не встречаем представителей субкультур, последними из них были эмо, считает Татьяна Золотова, профессор МарГУ: «Вообще субкультуры появились в нашей стране  примерно 50 лет назад. И ровно на 40 лет мы отстаем в их изучении, многие явления, очень интересные, уже ушли. Показать, что они собой представляли, сейчас очень сложно».

По мнению исследователей, молодежная субкультуры – это особый тип сообществ; им свойственен эскапизм (создание своего альтернативного мира), эзотеризм (наличие ритуалов посвящения), нон-конформизм и урбанизм (субкультуры – типично городское явление). В настоящее время молодёжь начинает объединяться не с точки зрения групповой идентичности, а с точки зрения разделения каких-либо ценностей (например, представляющие общий интерес события). Происходит и дробление «старых» субкультур.  

Например, среди скинхедов сегодня выделяются шарпы, раши, антифа, бонхеды (прогопнические скины). И если ты некомпетентен, считывание знаков происходит неправильно. Усложнились и сами символы и знаки.  Многие субкультурщики вообще уходят от фиксации имиджа – можно быть панком в душе, не выделяясь внешними признаками». При этом профессор заметила, что сегодня часто можно встретить объединение субкультурной молодежи на основе гендера, ксенофобии и Крыма.

Что же с ними стало?

Евгений Лукьянов, хозяин чайной:

«Мы – общество потребления: нам что-то предлагают, а мы либо принимаем это, либо не принимаем. И когда нет альтернативы, нет и субкультур. Людям некуда идти, и они уходят сами в себя. Я тоже был неформалом, и это была, скорее всего, альтернатива того времени: это были интересные ребята, и я пришел туда, потому что нашел в них то, что было во мне. А когда нет альтернативы, ты вроде что-то хочешь, но не знаешь, где это можно получить. Поэтому – Интернет».

Татьяна Золотова:

«Социологи считают: если происходит сворачивание субкультурных сцен, их дробление, объединение не на основе групповой идентичности, но общих ценностей; если фиксация имиджа не обязательна, это свидетельство того, что субкультуры либо переживают серьезные трансформации, которые затрагивают их сущность, либо они уходят в андеграунд.

Ольга Кислицына, творческий союз Art Bizarre:

«У меня есть одноклассник, ярый неформал, выучился в Питере на режиссера. Он сказал, что в Питере классно творить: ты все время занимаешься творчеством, создаешь множество всяких безумств с разными командами. Тем не менее, он переехал в Москву, потому что хотелось есть, хотелось двигаться дальше, потому что в 30 уже нужно что-то иметь. В Москве творчество сразу же закончилось. Теперь он работает на телеканал и преподает».

Можно предположить: помимо возрастающей моноидейности общества, важнейшим фактором исчезновения субкультур является их принципиально некоммерческий характер. Прошло уже достаточно много лет с тех пор, как мы прожили последний день социализма и перешли к рыночной модели, в которой субкультуры не состоятельны.

Денис ДОЛГОПОЛОВ