Лев Потапов: «Когда выхожу на поле, до сих пор ощущаю себя ребёнком из спортшколы Йошкар-Олы»

Российский футболист глазами большинства: 2 миллиона рублей в месяц, уйма свободного времени, топовые гостиницы, заботливые врачи, массаж и всегда аккуратная прическа. Действительно, так можно описать (с некоторыми оговорками) жизнь игрока РПЛ.

Но вот вам простая математика: в России около 3,2 тысяч профессиональных футболистов на контракте. А ведь есть еще огромное число выпускников академий, потерявшихся в любительских лигах, и опытных игроков, оставшихся без команды. Из 3,2 тысяч меньше 20% играют в двух главных лигах страны (плюс ФНЛ). А как живет большинство?

Блогер Артём Терентьев собрал три показательных истории из футбольного андеграунда. Среди них – повествование о Льве Потапове. Уроженец Йошкар-Олы в этом сезоне выступает за ФК «Севастополь» (Вторая лига. Группа 1Б).

Крым: сирены через день и маленький «Энфилд»

– Я из Йошкар-Олы. В детстве тренировались на обычном советском стадионе. Помните, раньше были такие резиновые квадраты на беговых дорожках? Вот на них мы играли в футбол. Пацаном подавал мячи во Второй лиге. В 2008-м провели реконструкцию, поле перестелили. Стало лучше, но с тех пор 15 лет покрытие не меняли. Понятно, что там теперь.

За «Спартак» из Йошкар-Олы отыграл два сезона (сначала КФК, а затем Вторая лига) – и ушел в ижевский «Зенит». Команда с задачами выхода в ФНЛ, я отыграл один сезон, но во втором дважды рвал крестообразные связки на одном колене. На тот момент мне было 23 года.

Первый раз оперировался в Самаре, а восстанавливался в «Локомотиве» у Марии Юрьевны Буровой. Она потом в «Зените» работала, очень известный специалист. Безумно ей благодарен. Быстро вышел в общую группу – все было в порядке, прекрасно себя чувствовал. Не боялся стыков, борьбы, но потом – бац, – и рецидив на ровном месте.

Не знаю, правда это или нет, но мне сказали, что, возможно, первую операцию неудачно провели. Из-за это снова поломался – в общей группе был всего 3 месяца. Вторую операцию мне делал Евгений Николаевич Гончаров в Москве. Восстанавливался точно так же – у Марии Буровой.

В Ижевске со мной продлили контракт, чтобы я мог выйти на больничный –  получать хоть какие-то деньги и восстанавливаться. Операции оплачивал клуб, но восстановление – все за свой счет. Вышло более 1 млн рублей за все время. Зарплата за полтора года в Ижевске. А с учетом того, что находился еще и на больничном – даже за два года. Это только чеки и медикаменты. Еду, проживание не беру в расчет.

Конечно, если бы и операции сам оплачивал, вышла бы космическая сумма для игрока Второй лиги.

После второй операции случилось небольшое осложнение, первые дни больше дома находился – просил друзей купить мороженого и «Спорт-Экспресс». Посидим на скамейке у подъезда – и домой. И полное непонимание, что будет дальше. 

Самый сложный момент – мне нужно ехать в Москву на реабилитацию. Купил билет, и у меня осталось только 5 тысяч рублей. И все. А надо оплатить тренировки, процедуру, питаться как-то. Жил я у знакомых и у школьного друга. Чтобы не надоедать: две недели в Москве, на две недели уезжал домой. И так полгода. Одна тренировка стоила 3 тысячи рублей, плюс надо платить за процедуры – массажи, физио, медикаменты, витамины.

В этот момент – перед отъездом в Москву – мне звонит Никита Медведев, вратарь, который сейчас в «Ростове». Мы в Ижевске вместе играли, подружились. Ну и по голосу он слышит, что я немного расстроен. Спрашивает: «Что случилось?». Говорю как есть: через 5-6 дней в Москву, а денег нет. Ижевск жестко должен по премиальным, но пока не отдает.

Никита говорит: «Присылай номер карты. Я тебе перекину». – «Спасибо, но как я отдавать буду?». – «Не чуди. Я помогу, а как будет возможность, отдашь». Решили в итоге, что если я сажусь в поезд, а премиальные так и не выплатят, звоню ему – и попрошу помощи. Через три дня Ижевск выплатил.

Но это история в любом случае характеризует Никиту. Он никак не изменился за годы. Такой же светлый парень, каким был в 20 лет.

После вторых крестов большую часть времени восстанавливался в Йошкар-Оле. Очень тяжело – каждый день тренировка по 4-5 часов. Ты просыпаешься со слезами на глазах, думаешь: «Уже ничего не хочу». Слышишь голос бабушки или дедушки – я с ними жил всю жизнь: «Лев, иди кушай». А ты понимаешь, что не можешь встать. Говоришь себе: «Все, не хочу, буду заниматься чем-то другим». Но через полчаса поднимался, завтракал и шел работать. Становилось легче.

Забавно, что спустя несколько месяцев в фитнесе меня путали с тренером. Подходили, спрашивали совета. Даже звали работать. Говорю: «Нет, хочу еще поиграть». В какой-то момент стал ездить в разные фитнес-центры, чтобы сменить декорации. Каждый день одно и то же вокруг – это давило.

Когда начал работать с мячом, попросил потренироваться с детским мини-футбольным клубом, чтобы было меньше сопротивления на первых стадиях. Тогда как раз вышел фильм «Легенда номер 17» про Харламова, который тоже с детьми после травмы тренировался. И родители ребят шутили: «О, как Харламов».

В феврале 2017-го – после 8 месяцев восстановления – поехал в Ульяновск. Условия там не очень хорошие были. Подумал: «Такой большой путь проделал, должен же где-то результат проявиться». А в голове сидела фраза одного боксера: «Ни одна капля пота никогда не упадет просто так». Так и получилось.

В итоге попал в «Нефтехимик» – выиграли Вторую лигу. После двух лет без футбола единственный в чемпионате провел все матчи по 90 минут. Физически ощущал себя лучше, чем до двух операций. Казалось, могу до луны допрыгнуть. Потом поиграл два года в Первой лиге.

Когда уже в КАМАЗе встретились с «Зенитом» в Кубке и нас показали по ТВ, написал Марии Юрьевне: «Спасибо огромное. Если бы не вы, этого матча у меня бы не было. Сегодня мечта одного маленького мальчишки, который когда-то пришел в секцию футбола в Йошкар-Оле, исполнилась».

Тот тяжелый период вспоминаю с теплотой – познакомился со многими людьми, набрался знаний, как готовить себя в тренажерном зале – к тренировкам, матчам. Всем этим и сейчас пользуюсь. Ребята, кто получает такие травмы во Второй лиге, звонят – я им помогаю чем могу. Подсказываю какие-то вещи. Спрашивают: «Почему у меня колено хрустит?» – «Это нормально, колено уже не будет таким, как до операции».

Я сам через это прошел – когда тебя отовсюду выкинуло и ты не знаешь, куда пойти. Но даже в таком периоде надо находить плюсы. Это может дать такой мощный толчок, что ситуация выкинет наверх. Главное не закрываться, не забиться в угол: «У меня все плохо». Когда меня ребята спрашивают, говорю как есть: «Да, будет тяжело. Очень тяжело. Вопрос только в том, сможешь ли ты этому сопротивляться или нет».

Этим летом ездил в Минск в Первую лигу Беларуси на просмотр, но там начудили: сказали одни условия, а по приезду – другие. Появился вариант с «Севастополем». Родным и друзьям не говорил, куда поехал. Они это узнали только из новостей, когда я первый гол забил.

Конечно, была боязнь, взвешивал, нужно ли мне это. Созванивался с тренером, мне сказали: «В принципе, все спокойно, только беспилотники летают, приезжай». Я приехал, а через неделю – прилетело в судостроительный завод. Он находился в двух остановках от места, где я снимаю квартиру.

И это все ночью. Удар был такой силы, что подумал: у меня балконная рама через входную дверь выйдет. Естественно, проснулся. Слышу: хлопки, ПВО работает, сбивает что-то в небе. Я выглянул в окно – там вспышки. Было тяжело заснуть – постоянно ждешь, будет ли еще. Когда пришел на тренировку, мне ребята говорят: «Ты как?». – «Как, как? – говорю, – Просто смотрю, а у меня из шкафов вещи сами в сумку собираются».

Раньше видел интервью людей из прифронтовых районов, которые говорили: «Мы привыкли». Никогда этого не понимал, пока сам сюда не приехал. Но это действительно так – привыкаешь. Да, бывают хлопки. Естественно, сбивают ракеты и беспилотники.

Как бы страшно это ни звучало, но сейчас, если начинается сирена, ты просто завариваешь себе чай и можешь спокойно пообщаться с друзьями по телефону. Рассказываешь им: «Вот там сбили столько-то ракет, там – столько-то». – «Как ты спокойно к этому относишься». Привык. Есть какое-то внутреннее ощущение спокойствия.

По телевидению постоянно транслируются инструкции, как надо вести себя при сиренах или хлопках. Если находитесь в транспорте, нужно выйти из него. И весь транспорт прекращает работу. По городу развешены таблички, как пройти к укрытию – сколько метров, в какую сторону. Была проблема, что некоторые из укрытий оказывались закрыты. В интернете это обсуждали, но сейчас затихло все – значит вопрос решен. Если находишься дома, то нужно отойти от окон и спрятаться за несущей стеной. Выполняй эти меры безопасности – и все будет в порядке.

Когда работает сирена, это не означает, что прям сейчас уже что-то прилетит. Это значит, что засекли ракету или беспилотник – и у вас есть время, чтобы последовать в более спокойное место. Никакой паники нет. Сломя голову бежать не нужно.

Недели три назад сирены срабатывали каждый день. Потом неделю – вообще тишина, а сейчас – примерно через день. Недавно возвращались с выезда из Махачкалы. Два-три часа стояли у КПП, потому что Крымский мост закрыли. Не страшно ли сейчас ездить по мосту? Когда только ехал в Крым на поезде, было страшно. Сейчас, когда проходим контроль, это уже привычно. Автобус загоняют в рентген-камеру, ты забираешь все вещи – идешь на досмотр. Нас там ребята уже узнают. С уважением относимся к их работе, все выполняем. Дай Бог, чтобы все было спокойно. Если очереди нет, минут за 40 можно управиться. Мы обычно ночью мост проезжаем, когда народу не так много. 

На первом матче в Севастополе поразился атмосфере. Собралось тысячи 3,5 человек, и ребята мне сказали, что это еще мало. Подумал: «А сколько тогда – много?» Перед матчем включается гимн Севастополя – называется «Легендарный Севастополь». Один куплет, один припев. Весь стадион встает, у каждого в руках шарфы. Потом музыка выключается – и стадион поет акапельно. Мурашки по коже, эти эмоции не передать. Плюс еще в гимне такие слова – очень патриотичные. Они прям характеризуют людей, которые здесь живут, и историю этого места. Это просто как маленький «Энфилд». С такими болельщиками ты не имеешь права играть расхлябанно.

И еще про культуру боления. Если в материковой части России ребенок хочет на футбол, с ним пойдет мама или папа. Ну, друзья. А в Севастополе ходят семьями. Бабушка с дедушкой, родители, дети. И они не то что поют гимн, они его кричат. Чтобы понять, нужно это увидеть и пережить.

Зарплаты во Второй лиге? Если команда борется за выход в Первую лигу, то 150 тысяч, а кто-то может получать и 200. В клубах без задач и с молодежью – другие суммы, у ребят постарше – тысяч 70-80. Средние премиальные – 20-30 тысяч за победу. Бывает еще лестница: побеждаешь – премиальные растут; еще побеждаешь – премиальные еще выше, а если ничья – сумма сохраняется. У команд с задачами в случае успешного сезона иногда прописывается удвоение премиальных. То есть вместо 20 тысяч получаешь 40 за победу.

Цель у меня простая – играть еще. Люблю футбол. Когда выхожу на поле, до сих пор ощущаю себя ребенком из спортшколы Йошкар-Олы. Понятно, что есть задание тренеров, какие-то нюансы по сопернику, но вот внутреннее состояние оно такое. Хотел бы его сохранить подольше. Мне кажется, силы и здоровье позволяют. А мечта… Мечтаю о своем доме – где-нибудь в Казани. Это недалеко от Йошкар-Олы, да и город хороший, есть куда сходить и нет таких пробок, как в Москве.

Артём Терентьев, блог «Коробка за школой №12» на www.sports.ru